|
 Чжоу Энь-лай во время встречи с лидером Социалистической партии Нарита в октябре 1964 г. выразил готовность нормализовать отношения с Японией и заключить пакт о ненападении независимо от существования японо-американского «договора безопасности». Таким образом, оставалось признать договор с Тайванем. Выразив «понимание» позиции Японии, китайское правительство не согласилось «уважать» договор с тайваньским режимом, так как это означало бы фактический отказ от Тайваня.
Торговые и экономические соображения сыграли немаловажную роль в достижении соглашения между двумя странами в первой половине 60-х годов. Свертывая торговые и экономические отношения с Советским Союзом и другими социалистическими странами, китайское руководство создало огромные трудности в экономическом развитии Китая. Эти трудности усугублялись плачевными результатами политики «большого скачка», навязанной стране Мао и его окружением.
Руководство КНР было крайне заинтересовано в таком крупном торговом партнере, как Япония, в получении от нее необходимых товаров и комплектного оборудования. А японская сторона с готовностью пошла навстречу Пекину, особенно учитывая традиционную заинтересованность крупного капитала страны в китайском рынке и источниках получения сырья.
И все же не торговые и экономические, а политические соображения были в этот период определяющими в процессе «сближения» c КНР. Японию вполне «устраивало» то, что политика «большого скачка» отбросила экономику Китая назад. Это позволяло ей укрепить свои позиции в Азии, в то время как потенциально мощный соперник, Китай, был занят «залечиванием ран», нанесенных его экономике экспериментами Мао. «При его авантюристических экспериментах „большого скачка", при прочих „революционных потрясениях",— писал М. И. Сладковский,— развитие Китая задерживается, и у преуспевающей страны восходящего солнца возрастают шансы на лидерство в Восточной Азии».
 Конечно, расчет на углубление разногласий Китая с Советским Союзом сыграл немалую роль в том, что Япония охотно пошла на улучшение отношений с Китаем, учитывая поиски его руководством выгодных партнеров среди империалистических держав, стимулируя таким образом разрыв Пекина со странами социализма. Япония взяла на себя львиную долю торговли с Китаем после этого разрыва. В этом сказалось также стремление уменьшить свою зависимость от США, нейтрализовать противодействие КНР своей экономической и политической экспансии в Азии. Кроме того, прекращение критики Пекина в адрес правительства, о чем была достигнута договоренность, и уменьшение значения торговли КНР с «дружественными фирмами», которые использовались маоистами в политических целях, несомненно было выгодно правящим кругам страны восходящего солнца.
В рассматриваемый период объем торговли между двумя странами заметно возрос: с 23,4 млн. долл. в 1960 г. до 470,0 млн. долл. в 1965 г.. Но удельный вес Китая в общем объеме внешней торговли Японии составил всего 2,1% , уступая по объему ее торговле с Филиппинами (493,846 млн. долл. в 1964 г.), с Индонезией, Таиландом и другими странами ЮВА.
Что касается руководства КНР, то при всей заинтересованности в расширении торговых и экономических связей с Японией на первом месте у него по-прежнему стояли политические планы и расчеты. Частичное урегулирование совпало (и не случайно) с завершением процесса его перехода к шовинистическому антисоветскому курсу. Продолжая свои усилия в целях сближения с Японией на расовой почве (предпринимавшиеся уже в 50-х годах), Пекин теперь все более открыто придавал этому сближению антисоветскую направленность. При этом он проявлял максимум гибкости, согласившись на серьезные уступки (в частности, по тайваньскому вопросу), дав понять, что не станет возражать против японо-американского «договора безопасности», и обещая «подлинное процветание Японии» при условии сближения с Китаем.
Во время встреч и бесед с К. Мацумура в сентябре 1962 г. Чжоу Энь-лай вновь пытался наметить пути для осуществления планов создания альянса между КНР и Японией. Он призывал к объединению двух азиатских народов в грядущую эпоху.
Источник: Новости Менделеевск
|
